Среди плеяды кинолент о маньяках всех мастей, рас и национальностей «Страх» стоит если и не особняком, то, как минимум, чуть поодаль от привычных жанровых картин.
История рассказывает буквально об одном дне из жизни очередного психопата. Основанный на деле Вернера Книзека и приправленный персоналией Петера Кюртена главный герой выходит из тюрьмы после десятилетнего срока за убийство 70-летней женщины. У него не осталось ни членов семьи, которые бы к нему хорошо относились, ни дома, куда бы он бы он мог вернуться, ни каких-либо вменяемых планов на дальнейшую жизнь. Лишь одна мысль в его голове о своём будущем является для него заранее решённой и не подвергаемым никаким сомнениям установкой – ступив за порог исправительной колонии, он снова убьёт, причём так скоро, как только сможет.
Обрамлённое весьма свежей и оригинальной для своего года манерой съёмки – повествование переносит нас максимально близко к исследуемому убийце. Здесь не будет никаких кадров тех мест, где не находится главный герой, не будет плюрализма взглядов на разворачивающуюся трагедию, лишь сухое следование оператора за недолгой прогулкой великолепно сыгранным Эрвином Ледером маньяком под зачитываемые в его голове монологи. Хотя определение «сухой» здесь относится скорее к некой непредвзятости, с которой камера то скользит по пути идущего по своим делам главного героя (героя?), то вращается вокруг его дрожащего от напряжения лица, то берёт ультра крупные планы ради очередного вклада в копилку физиологической достоверности и приближенности зрителя к происходящему.
Операторская работа — один из наиболее сильных компонентов картины – слегка поизносилась за прошедшие годы в плане свежести используемых приёмов, но всё ещё сидит как влитая на общей концепции фильма. «Страх» — пожалуй, один из лучших способов посмотреть на мир глазами маньяка, без соответствующего уголовного наказания. Будучи далёким от голливудских триллеров про неуловимых, а иногда и обаятельных убийц – кино, в то же время, максимально дистанцируется и от обычного пыточного порно, сдвигая жанровые ориентиры в сторону псевдодокументалистики.
Тем не менее, вряд ли кого-то удивит, что реализм и приземлённость картины вновь выступил палкой о двух концах. И пока одна часть деревяшки позволяла с максимальной точностью транслировать на зрителя чувство паники, охватывающей центрального персонажа каждый раз, когда что-то идёт не по плану, другая так и норовила больно ударить по теряющему интерес зрителю из-за малого количества событий. Местный убийца – не киношный хладнокровный гений, отчего его приключения на воле закончатся весьма скоропостижно по множеству причин, вызванными сугубо человеческими ошибками, помноженными на бесчеловечное поведение. Из-за этого, стоит зрителю ослабить внимание – как происходящее начинает казаться уже не ультрареалистичным, а попросту неоправданно затянутым – трудно сказать, насколько сильно нужно уметь вживаться в роль центрального персонажа, чтобы даже на то, как он по нескольку минут перетаскивает трупы и перегоняет машину смотреть с интересом.
Однако когда наступает во многом закономерный, и даже приземлённый финал – то взираешь на него с некоторым странным чувством лёгкого шока от образа мыслей маньяка, смешанного с одновременным осознанием их закономерной логичности в своей, извращённой манере. И, что самое ужасное, совсем уж где-то глубоко сидящее чувство своеобразной радости за испытавшего напоследок ещё одно удовлетворение психопата. Странноватый, местами слегка скучный, а местами напряжённый и адреналиновый из-за своей близости к документальной манере повествования, «Страх» умудрился занять собственную нишу во, вроде бы, давно заезженной тематике. И, что забавное, до сих пор пребывает в ней хоть уже и не в полном, но всё-таки одиночестве – а не это ли достойное наказание за вовлечение зрителя в тройное убийство?
-Дмитрий Веремьянин
