Помню две тысячи какой-то год. Тогда я посмотрел Армию Тьмы — свой первый фильм из франшизы «Зловещих мертвецов». И до чего же меня тогда впечатлили местные спецэффекты. В частности, всё, что было связано с битвой со скелетами в конце. Да, все было нарочито дерганым, устаревшим даже на тот момент, но за этой стоп-моушн анимацией виднелась душа, кропотливый труд. Сейчас стоит 2019-й и я осознаю, что такие спецэффекты были неспроста — это дань уважения Рэю Харрихаузену.
Видеоверсия для тех, кто больше визуалочку любит
Рэй Харрихаузен — крестный отец стоп-моушн анимации в кино. Он не был первооткрывателем в этом деле — и до него хватало талантливых мастеров, вроде Уиллиса О’Браена, постановщика спецэффектов к «Кинг-Конгу» и «Затерянному миру». Но именно он вдохновил какое-то сумасшедшее количество людей.
До появления цифровых технологий и компьютерной анимации лучший способ создать на пленке иллюзию бродящих по земле монстров был только один — анимировать их, кадр за кадром. Рэй Харрихаузен был бесспорным мастером этого вида искусства и одной из первых суперзвезд, вышедших из области спецэффектов.
Его фильмы изобиловали сценами, которые оставили неизгладимое впечатление у киноманов: армия скелетов в «Ясоне и аргонавтах», птеродактиль из «Миллион лет до нашей эры», циклоп из «Седьмого путешествия Синдбада» и все такое прочее, калибром поменьше.
Работа Харрихаузена вдохновила многих поклонников создавать собственную покадровую анимацию. Для таких режиссеров, как Питер Джексон, Тим Бертон и Рик Бейкер, это послужило толчком в карьере.
Как сказал Бертон изданию Collider:
«Стоп-моушн — слегка утраченная форма искусства, хотя сейчас делается и используется чаще, чем в прошлом. Просто чтобы иметь возможность трогать и чувствовать кукол и перемещать их… Если вы почувствовали их и увидели замысловатость движения, вы бы увидели, что это довольно красивая форма искусства».
Продюсер ParaNorman Трэвис Найт:
«Это процесс это восходит к заре кино, с шармом и теплом, которые другие формы анимации, как бы прекрасны они ни были — не имеют. Поколения начинающих аниматоров экспериментировали и продолжают экспериментировать с ним в подвалах или гаражах своих родителей. Это волшебный момент для тебя, когда что-то оживает».
Харрихаузен начал делать покадровую анимацию, когда был подростком. Учитывая, что тогда не было тонны FX-журналов или гайдов на YouTube, он учился создавать анимацию методом проб и ошибок.
Когда Рэю было 13 лет, мать отвела его на «Кинг-Конга» в родном Лос-Анджелесе. Это была поездка, изменившая его жизнь. В течение следующего десятилетия он посмотрел ленту не менее 80 раз.
«Я был в восторге от фильма, потому что кроме просмотра „Затерянного мира“, когда мне было пять лет, я никогда не видел ничего подобного на экране. В то время мне было всего 12-13 лет, поэтому я понятия не имел, как создавались спецэффекты, и очень мало статей было о них, потому что это считалось студийным секретом. Я хотел узнать больше о том, как это было сделано».
Харрихаузен начал изучать стоп-моушн анимацию. Ранние эксперименты с ней проводились в импровизированной студии, расположенной в семейном гараже. В процессе Рэй выяснил, что обладает талантом создания скульптур и моделей. В основном это были динозавры — одно из его увлечений с тех пор, как родители регулярно брали его в Музей естественной истории Лос-Анджелеса.
В конце концов Харрихаузен встретился со своим кумиром Уиллисом О’Брайеном, мастером спецэффектов, который оживил оригинального Кинг-Конга. Рэй взял с собой чемодан, полный его моделей динозавров. О’Брайен раскритиковал парня и посоветовал изучать анатомию, чтобы привнести больше точности и характера в свои творения.
Скелеты для арматуры Рэя имели металлические торсы, конечности с шаровыми и раструбными соединениями, покрытые латексной кожей. Его отец, бывший машинист, помогал создавать более сложные модели, в то время как мать проектировала и шила миниатюрные костюмы.
В 1939 году Харрихаузен поступил в художественную школу и совершенствовал свои способности к рисованию и скульптуре. Он создавал модели сам, часто работал без посторонней помощи в течение нескольких месяцев, чтобы усовершенствовать единственную сцену. В дальнейшем это скажется позитивно на производстве фильмов — практически весь созданный материал входил в фильм, так как изначально был выполнен на пределе возможностей и от сердца. Ну и об экономии не забывайте.
Это требовало огромной самоотдачи — кто-то даже назовет ее одержимостью. Рэй также должен был научиться создавать миниатюрные миры, в которых жили его творения, путем создания декораций.
«Я должен был научиться огромному разнообразию других профессий, которые мне нужно было освоить, если я хотел стать аниматором. Мне пришлось научиться рисовать фоны, создавать миниатюрные декорации, делать матовые подложки, подбирать передний план и цвета и решать все те неожиданные проблемы, которые неизбежно возникнут перед камерой».
Харрихаузен пытался добиться лучшего результата самыми разными способами. Например, он изучал фехтование, чтобы его куклы могли достоверно сражаться на мечах в «Седьмом путешествии Синдбада». А во время работы над «Могучим Джо Янгом» ел морковь и сельдерей, чтобы почувствовать себя гориллой. Для более реалистичных движений динозавров он изучал движения ящериц — первые создания были как раз на них похожи.
Примерно в это же время Рэй успел поработать с Джорджем Палом — еще одним классиком стоп-моушена. Ему Рэй помогал в создании короткометражек «Puppetoons».
В 1942 году Рэй был призван в армию США, где использовал свои навыки для создания обучающих фильмов. Он служил в Специальных Войсках (перевод неточный). Это такие чуваки, что не только воюют, но и развлекают других солдат и организуют для них различные увеселительные мероприятия. Его боссом был полковник Франк Капра, будущий обладатель трех Оскаров.
После войны Уиллис О’Брайен вспомнил, как молодой фанат отчаянно пытался попасть в кинобизнес, и нанял Харрихаузена в качестве помощника в фильме «Могучий Джо Янг» — ленте о гориллах в том же духе, что и «Кинг-Конг». В итоге почти всю анимацию делали не О’Брайен, а Пит Питерсон и Рэй. Это был прорыв, которого ждал Харрихаузен. Фильм вышел в 1949 году и получил Оскар за свои визуальные эффекты.
«Чудовище из глубины 20 000 саженей» (1953) — история о динозавре, застывшем в арктическом льду и вновь разбуженном ядерным взрывом, который затем попадает в США и неистовствует через Нью-Йорк, стал неожиданным хитом. Это был его первый сольник, а ещё именно здесь он впервые внедрил свою систему анимации Dynamation, из-за которой и прославился. А сам фильм дал начало новому направлению кино — картинам о монстрах, созданных в результате ядерных испытаний, от гигантских муравьев-мутантов до Годзиллы.
Продюсер Чарльз Шнеер нанял Рэя для того, чтобы справиться со сложными эффектами в «Это прибыло со дна моря» (1955) — рассказе о гигантском осьминоге, выпущенном атомным взрывом и терроризирующем Сан-Франциско. Это была первая из 12 картин, которые они сделали вместе. Многие из них вращались вокруг тем греческой и арабской мифологии.
В течение многих лет Харрихаузен хотел снять фильм о Синдбаде, легендарном арабском моряке. Проекту до последнего не давали зеленый свет, так как предыдущие фильмы на схожую тему сжирали много бюджета, но с треском проваливались в прокате. Но вот «Седьмое путешествие Синдбада» (1958) обрело всемирный успех и породило несколько продолжений.
Когда его спросили, каким сегментом Харрихаузен больше всего гордился, он сказал, что гордится всей своей работой, но:
«Я полагаю, что сегмент со скелетами в „Ясоне и Аргонавтах“ доставляет мне наибольшее удовлетворение. Это была, безусловно, самая трудоемкая и тщательно продуманная последовательность кадров, которую я когда-либо разрабатывал».
Когда фильм вышел в Англии, из него вырезали все сцены со скелетами как слишком пугающие и реалистичные.
Позже было адаптировано два классических фантастических романа: «Таинственный остров» Г. Г. Уэллса и «Первые люди на Луне» Жюля Верна, а также эпическая «Долина Гванги». Вышел также ремейк фильма 40-х «Миллион лет до нашей эры». Что тот фильм был довольно слабым и наивным, что этот. Разве что спецэффекты были на голову лучше, да роль Ракэл Уэлч многим запомнилась.
А вот «Битва титанов» (1981) оказалась последней работой Харрихаузена. Во время съёмок этого фильма Рэй впервые нанял двух помощников, так как из-за большого объёма работы не успевал закончить ленту вовремя. Разочарованный резким приемом критиков, а также отказом студии финансировать сиквел из-за морального устаревания технологии Dynamation, он объявил о своей отставке в возрасте 61 года. В принципе, это было сделано вовремя.
Грянула новая эпоха — эпоха дорогущих блокбастеров, крупных студий и продюсерского контроля. В таких условиях мастерам-одиночкам работать стало не только трудно, но и результат их трудов смотрелся более невзрачно, чем работа целой команды специалистов.
Рэй продолжил мелькать в камео, к нему регулярно делали отсылки в фильмах и сериалах. Несколько десятков лет подряд он заглядывал на конвенты по научной фантастике. Хотя он всегда был любезен со своими преданными поклонниками, Харрихаузен был человеком скромным и скрытно относился к своей личной жизни. «Когда волшебник перестает быть загадкой, его поклонники скоро начнут терять к нему интерес», — был его ответ.
В 1992 году Харрихаузен был запоздало признан своими сверстниками, когда получил Оскар за вклад в кинематограф. Статуэтку ему вручил писатель Рэй Брэдбери, который был старым школьным другом и по рассказу которого и был снят фильм «Чудовище из глубины 20 000 саженей». Будучи детьми, они заключили договор никогда не взрослеть, чтобы всегда фантазировать о динозаврах и космических путешествиях. Харрихаузен для многих друзей оставался в глубине души ребенком, который проводил время, играя с игрушками и воплощая свои мечты в жизнь.
Анимация прошла долгий путь со времен фильмов, к которым приложил руку Рэй, но, как он высказался, ничего не изменилось за последние 70 лет, кроме совершенства технологии. На самом деле, Харрихаузен не был против CGI, назвав его очень эффективным инструментом, но добавил:
«Большой недостаток в том, что люди, использующие его, должны работать со многими другими людьми — ситуация, которой я не хотел бы. Это было то, чего я смог полностью избежать на протяжении более сорока лет ».
В фильмах Харрихаузен смог сохранить полный контроль над своей работой:
«Я контролировал свою работу, потому что почти всегда передавал идеи в студию с моим коллегой Чарльзом Шнеером, и студии понимали, что я и только я могу доводить проекты до конца»
Одним из наиболее очевидных различий между временем Харрихуазена и сегодняшним днем является стоимость спецэффектов. Несмотря на то, что затраты на постановку могут возрасти, бюджеты Харрихаузена были ничем по сравнению с сегодняшними анимационными хитами. «Франкенвини» обошелся в 39 миллионов долларов, а «Паранорман» — в 60 миллионов долларов.
Даже с сегодняшними технологическими преимуществами спецэффектов многие в этой сфере признают, что без инноваций Рэя их не было бы здесь сегодня.
Как сказал Генри Селик, режиссер «Кошмара перед Рождеством»:
«Сегодня требуется целая армия художников CG, чтобы произвести такое же впечатление на зрителей фильма, но они никогда не сравнятся с человечностью и душой, которые Рэй вложил в свою работу».
Как сказал сам Харрихаузен за несколько лет до своей смерти в 2013-м:
«Я очень горд и счастлив, что моя работа оказала такое глубокое влияние на таких важных режиссеров, как Спилберг, Лукас и Джексон, не говоря уже о десятках других, кто сказал мне, что я был их вдохновением. Очень приятно знать, что наши усилия были оценены по достоинству».
Такая вот история Рэя Харрихаузена — человека, едва ли не в одиночку изменившего мир фантастики, фэнтези и ужасов в кинематографе.
