Этот фильм Мэриен Дора снимал в течение нескольких лет, задавшись целью сосредоточить в одном большом полотне (идёт больше 2,5 часов) все свои идеи, все темы, буквально воплотить собственный мир. Картина лишена привычной логики, сюжета и больше сосредоточена на образах. В то же время определённая завязка в фильме есть.
Двое мужчин встречают двух девушек в парке развлечений, а так же свою знакомую, после чего едут в большой дом за городом. Там к ним присоединяются ещё два человека, художник и его муза, девушка-инвалид. Именно в доме и будет разворачиваться основное действие фильма.
Знакомые с предыдущими работами Дора зрители без труда увидят, что все они как бы были ступенями перед «Меланхолией ангелов». Вот жалкий, отвратительный герой Карстена Франка, будто перешедший из «Документального мусора», вот персонаж Зенса Рагги из короткометражки «Провокация» — такой же безумный, обозлённый на весь мир. Оживают документальные зарисовки Дора кладбищ в Мексике, забоя коровы на бойне (здесь заменённой на свинью). При этом режиссёр творит на редкость раскрепощённо. Его яркий визуальный стиль отлично сочетается с философским содержанием.
Мир Дора странный, неуютный, будто сошедший с полотен Иеронима Босха. В то же время в плане философии главенствуют идеи Эмпедокла, неоднократно упоминаемого, учившего, что миром правят любовь и ненависть как две противоположные силы. Между тем в веселье на краю бездны, в пире во время чумы видится влияние Д. А. Ф. де Сада, особенно его книги «120 дней Содома».
Дора резкими, точными мазками творит реквием по погибающему миру, заточенному в бездне греха. Ад наступил буднично и совсем без ангельских труб. Просто люди вдруг потеряли человеческий облик и превратились в чудовищ, главное желание которых — испытывать наслаждение до гроба. Ведь если бога нет, то нет и смысла жизни, а мораль весьма удобно заменить иным мировоззрением, например, философией либертенов. А можно и не искать специально оправдание. Мир – это хаос, а жизнь конечна. Жив человек, мёртв – ничего не изменится, как неоднократно говорится в фильме.
В пространстве «Меланхолии ангелов» бог мёртв, и люди, лишённые божественного света, сходят с ума, каждый по-своему. Режиссёр даже выворачивает наизнанку эстетику античной трагедии, ведь его фильм, построенный строго по канонам классического искусства, вовсе не к катарсису движется. Скорее это медленное, но неостановимое движение в ад. Мир умирает буквально у нас на глазах, хаос вытесняет логику бытия, а ненависть добивает последние остатки любви.
Несмотря на экстремальный режиссёрский стиль, фильм Дора не кажется аморальным. Режиссёр, будучи врачом, приучен всегда говорить правду, точно ставить диагноз, невзирая на обиды, клеветы и ненависть в свой адрес. Он показывает глубины деградации человека именно затем, чтобы люди, видя ад, помнили о рае. Не бог отвернулся от людей, а люди отвернулись от бога. Ешь, пей, веселись, душа моя — эти слова из древнего псалма вполне описывают содержание фильма Дора.
О чём же грустят ангелы, каменные фигуры которых регулярно показывает режиссёр? И что приводит героев в состояние помешательства? На эти вопросы нельзя ответить, не будучи знакомым с экзистенциализмом.
Человек, по мнению философов-экзистенциалистов, это тот, кто осознаёт своё бытие, переживает его. В процессе жизни человека сопровождает страх, то, что называется экзистенциальный ужас. К глобальным типам страха относятся страх смерти, морального несоответствия и ощущение бессмысленности жизни. Такой страх порождает буйство в клетке. Человеком овладевает ярость из-за бессилия что-либо изменить. Вот и большинство героев Дора испытывают страх жизни, их пугает свобода, раскинувшаяся за пределами замка, и лучше спрятаться в скорлупе, за четырьмя стенами. Браут и Катце, убеждённые либертены, так же испытывают патологическую ненависть к тем, кто на них не похож, например, к 17-летней Бьянке, стремясь её совратить, опорочить, разрушить её личность. Дора не случайно сравнивает её с ангелом, намекая на природную чистоту помыслов и подготавливая к крестному пути.
Жизнь — это страдание. Дора знает, как человек слаб и как он низок. Но всё-таки именно Дора, а не Буттгерайт является религиозным режиссёром. Один исследователь-католик справедливо разделил постановщиков на четыре типа, по их отношению к богу — Бунюэль (отсутствие бога говорит об отсутствии бога), Феллини (присутствие бога говорит об отсутствии бога), Брессон (присутствие бога говорит о присутствии бога) и Бергман (отсутствие бога говорит о присутствии бога). Вот и Дора, творя фреску о мире без бога, о человеке, бунтующем против хаоса бытия, подспудно доказывает, что человек всё равно тоскует по Создателю, ибо мир без нравственного начала превратится в ад. Потому герои Дора никак не могут утолить свои страсти, ибо ад, по утверждению богословов, тем и характеризуется, что страсти возрастают для души во много раз, они буквально сжирают душу.
Если подбирать кинематографические аналоги лучшему фильму Дора, то в наибольшей степени он похож на скандальную «Большую жратву» Марко Феррери. Похожи и режиссёры. Ведь Феррери тоже врач, призванный своей профессией бесстрашно ставить диагнозы. Дора только избегает социальной критики и сатиры, сосредотачиваясь больше на философской стороне. В то же время Дора романтик и очарован совершенством природы. Едва ли найдётся современный авангардист, более умеющий передать настроение фильма через пейзаж, и даже трупы животных служат лишь напоминанием, что за жизнью непременно следует смерть. Параллельно с фон Триером Дора цитирует «Лицо» Ингмара Бергмана, с особенной любовью показывая выпотрошенную лису (только у фон Триера лиса ещё говорит фразу Бергмана – «хаос правит миром»). В мире Дора, конечно, говорящие лисы были бы излишни. Его мир как бы изнанка нашего, зеркальное отражение, где наступил нравственный апокалипсис, а человек вдруг осознал хаос бытия и сошёл с ума.
Конечно, Дора провокатор, а потому его кинематограф далеко не для всех, как, впрочем, искусство и Марко Феррери. Да и Бергман, чего уж скрывать, вызывал порой не меньшую ненависть у ревнителей морали и охранителей оптимистических трагедий.
С годами Дора становится снимать всё труднее. Он с трудом нашёл финансирование для медицинской драмы «Карцинома», а создатели давней полупорнографической работы «Я люблю снафф» (и, надо сказать, откровенно неудачной) не продали ему права на ремейк, хотя Дора мог бы лучше выделить содержавшиеся в этом экстремальном авангарде серьёзные темы, очистив от натужного юмора.
После «Меланхолии ангелов» постановщика буквально завалили письмами с угрозами физической расправы, после чего Дора взял псевдоним и ещё меньше стал появляться на публике. Но, ознакомившись с его главной работой, приходишь к выводу, что такой фильм имеет право быть. Его неспешный ритм постепенно покоряет, а провокационные сцены заранее просчитаны режиссёром, дабы особенно подчеркнуть глубину падения, не героев даже, а всей вселенной.
Действительно ли хаос правит миром? Неужели человек такое чудовище? Почему бог всё равно любит его, несмотря на то, что мы всю жизнь мучаем себя и друг друга? И почему люди, даже отрицая его бытие, так тоскуют без бога?
